«Люди на Донбассе по большей части не виноваты в том, что произошло» – доброволец из Северодонецка

Сергей Щеблетов на боевой позиции. Зона АТО

(Друкуємо мовою оригіналу) Сообщает www.radiosvoboda.org

Донбасс – не сепаратистский регион. Здесь много патриотов. И добробаты это подтверждают, рассказывает ветеран АТО северодончанин Сергей Щеблетов. Осенью 2014 года Сергей пошел служить в добровольческий батальон «Донбасс». Непосредственно на фронт попал весной 2015. Воевал в Широкино. Сейчас работает в северодонецком военкомате. Говорит, что хоть и проходил в свое время срочную службу, но познакомился с оружием только в батальоне «Донбасс». Воевать же решил пойти после непосредственного вторжения России в августе 2014.

– Для меня толчком стала «Иловайская трагедия». До этого не было прямого вторжения. Поставки оружия, техники, понятно, что были. Но я не верил, что Россия пойдет на открытое вторжение. А после Иловайска я понял, что нужно что-то делать.

Тогда военкоматы не охотно брали жителей Луганской и Донецкойобластей. И оставался один путь, который я видел – добробаты. Нашел в интернете анкеты и одновременно подал их и в​ «Айдар» и в «Донбасс». В итоге попал в «Донбасс». Взял сбережения, купил амуницию и сразу уехал на базу батальона в Днепропетровскую область. Там в течение месяца собирали людей. Так как после Иловайска батальон был не в лучшем состоянии.

Потом мы переехали под Киев. И там началось обучение. Я хоть и служил срочную службу, но даже не знал, что такое автомат Калашникова. Потом меня и еще 29 человек направили в учебку во Львовскую область для дополнительного обучения. А остальные отправились под Дебальцево.

В учебку едва ли не в приказном порядке отправляли, так как все хотели помогать на передке. И тогда был первый шок войны. Ведь под Дебальцево погибали те, с кем ты жил в одной палатке. Я же первый боевой опыт получил в Широкино. Там бои были каждый день.

​– Есть какие-то особые воспоминания? Может запомнился какой-то случай?

– Воспоминаний много. Но если говорить о боях, то самая запоминающаяся операция была в Широкино. В нейтральной зоне стояла подбитая «бэха» сепаратистов (Боевая машина пехоты, – ред.). Она в принципе целая была. Там была сбита гусеница и пробоина в борту. Разведка сходила проверила. Она рабочая, есть боекомплект. Ну и ротный наш, царствие ему небесное, «Третий» говорит, что нужно ее вытащить.

Два дня планировали операцию и утром пошли. Никто не ожидал такой наглости, поэтому мы зашли без единого выстрела. Подогнали КРАЗ и дернули. Но один трос оборвался и «бэха» съехала в кювет. Пришлось отойти. На своих позициях пообщались, решили что все же нужно ее достать. И буквально через час пошли еще. Подошли опять без стрельбы. Зацепили ее. И когда отходили, началась стрельба. Но повезло, никто не получил ранений. И БМП мы забрали.

​– Ты сам из Луганской области. Расскажи, как относишься к жителям Донбасса? К тому, что так все сложилось.

– Мы на эту тему разговаривали с хлопцами в батальоне. Там же со всей Украины были бойцы. И там дискуссии были. И я им доказывал, что народ на Донбассе по большей части не виноват в том, что произошло. То же самое можно было провернуть и западных областях. Поменять немного приоритеты, идеи вставить другие. И было бы тоже самое. Да, там много патриотов. И традиции многие сохранены, но я думаю, что там могло быть тоже самое.

И когда говорят, что у нас сепаратистский регион, я не соглашаюсь. У нас много патриотов. Те же волонтеры. Да и большинство добробатов было сформировано именно на востоке Украины.

– Ты сейчас от военкомата ходишь по школам Северодонецка. О чем рассказываешь? Как воспринимают эту войну дети?

– В основном рассказываю тоже самое, что и сейчас. Почему пошел, как попал в батальон. Где был. Отвечаю на вопросы. Вопросы самые разные. От того, что мы кушали и где спали до того, в кого мы стреляли. Вообще я хотел бы сказать, что дети сейчас очень патриотично настроены. Я даже когда в отпуск приезжал в 2015 году меня поразил один случай. Я сошел с маршрутки. По форме. И тут меня обогнала девочка и сказала спасибо! Для меня это было что-то!

Значит не зря мы что-то делаем.

​– Чтобы ты сказал о современной армии? Все ли в порядке или что-то нужно менять, на твой взгляд?

– Конечно, не все нормально. Хотя это уже далеко не та армия, которая была в 2014 году. И обеспечение, и обучение совсем на другом уровне. Но если в 2015-16 годах я не встречал на фронте того советского подхода «я офицер, а ты дурак», то сейчас, к сожалению, в армию возвращается много старых офицеров, которые непонятно где были в те годы. А они по-другому не умеют.

Поэтому, на мой взгляд, сейчас нужно больше доверять молодым боевым офицерам, которые проявили себя в боях.